Обретенный рай - Страница 31

И снова у Зу перехватило дыхание, когда она взглянула на лицо нахально оголенной девицы. Описать его миловидность обычными словами просто невозможно, для этого понадобились бы метафорические выражения. Лицо у незнакомки ангельское, кожа — безупречно гладкая, открытые для обозрения части тела позволяли думать, что она обожала загорать. Губы у нее полные, чувственные, глаза серые, ресницы густые и темные, а волосы шелковистые и черные как смоль. Терпкий аромат, казалось, исходил не от духов, а от ее тела. Почему-то казалось, что девушка выглядит старше своих лет. Она, скорее всего, моложе Зу — ей, должно быть, от девятнадцати до двадцати одного. Однако эта роза — нет, гостья слишком экзотична для сравнения с розой, — этот диковинный цветок, как бы он там ни назывался, лепестки свои уже потерял.

Тони резко изменил позу — до этого момента он сидел, наклонившись к своей собеседнице; потом неловко убрал руку. И тут только Зу осенило: вероятно, пока она не оказалась в поле его зрения, Тони держал эту девицу за руку! А может быть, виноватое выражение его лица объяснялось тем, что шезлонги находились слишком близко друг к другу? Тот, на котором до прогулки сидела Зу и который теперь захватила красотка, стоял так уютно возле шезлонга Тони. Уходя, Зу и в голову не пришло поставить кресло подальше.

Мэт несколько церемонно представил красотку.

— Это Камилла, внучка Андре Дюпона, если вы помните, а это Зу, невеста Тони и гостья нашей семьи.

Камилла в знак приветствия опустила подбородок. Было ясно, что традиционное французское приветствие — поцелуй в обе щеки — в сегодняшний ритуал знакомства не входило, по крайней мере, Зу оно не предназначалось. Вероятно, с Тони и Мэтом Камилла такой сдержанной не была. Невеста склонила голову в знак приветствия и с благодарностью опустилась на широкий, на двоих, шезлонг, принесенный Мэтом. Глаза Камиллы буквально загипнотизировали Зу. И совсем не потому, что они, вне сомнения, были красивы, а потому, что в них было нечто особенное. Взглянув в эти глаза, Зу поняла, что ее первое впечатление от Камиллы абсолютно верно: по возрасту она юная девушка, но на самом деле — зрелая женщина. Невинности в ней не осталось и следа. Кто похитил девственный, невинный взгляд и заменил другим — всезнающим и таким земным? Эта мысль поразила Зу.

— Вы довольны своим пребыванием здесь, мисс?.. Простите, но Мэт не назвал вашей фамилии, — извинилась Камилла.

— Моя фамилия Форчн, но я прошу вас называть меня Зу. Если, конечно, вы сами не предпочитаете, чтобы я называла вас мадемуазель Дюпон.

— О нет, пожалуйста, зовите меня по имени.

— Мне все здесь очень нравится, Камилла. Да и кому было бы плохо в этих красивейших местах? Позвольте поздравить вас, вы отлично говорите по-английски.

Камилла, действительно, говорила по-английски отлично, а завораживающий французский акцент придавал ее речи особую привлекательность. Да, завораживающий и очень чувственный.

— Я живу и работаю в вашей стране. Здесь я тоже в гостях.

— Да-да, я просто забыла, — сказала Зу, хотя все прекрасно помнила.

Девица приехала сюда вместе с Мэтом, в кабине его грузовика. Могла ли Зу такое забыть!

Мэт достал из кармана чистый носовой платок, тщательно его расправил, положил на кресло, в котором сидела Зу, чтобы не испачкать своими промасленными джинсами, и устроился рядом. Зачем он это сделал, подумала Зу, чтобы быть поближе ко мне или лучше видеть очаровательную визави?

Раньше Зу, разговаривая с Мэтом, не испытывала неудобства, но сейчас, в присутствии мадемуазель Собранность и Хладнокровие, почувствовала себя не в своей тарелке. Ей было жарко, она устала, прическу растрепал ветер, на сандалии налипла белая пыль с тропинок, по которым Зу столько прошла за день. Ей безумно хотелось опустить ноющие ноги в живительную ванну. Может быть, оно и к лучшему, что мужчины сейчас смотрят не на нее, а на блистательную Камиллу: сравнение было бы явно в пользу последней.

Какое-то время шла общая беседа о том о сем. Потом девица, как грациозная кошечка, потянулась, но — Зу это прекрасно понимала — вовсе не потому, что ей это было нужно, а только чтобы продемонстрировать свою изящную фигуру.

— Я бы могла вот так сидеть здесь целую вечность, — лениво промурлыкала Камилла. — Здесь так мило. Но мне надо заставить себя уйти.

— Вы не хотите остаться на обед? — пригласил Мэт.

Камилла натянуто улыбнулась.

— Милый, если бы я могла! У дедушки сегодня гости. Он настоятельно просил, чтобы я непременно была дома к их приезду. Это чисто мужская компания. Какие-то старые друзья. Мне будет ужасно скучно, но ничего не поделаешь. А теперь, — глаза Камиллы, знающие все тайны жизни, хитро перебегали с Мэта на Тони и обратно, — кто из вас двоих, мои галантные кавалеры, проводит меня домой?

Жених беспомощно посмотрел на свою загипсованную ногу и повел плечами. Мэт с готовностью встал.

— Дайте мне несколько минут, я только умоюсь и надену рубашку.

Камилла тем временем проскользнула в алое пляжное платье, до этого висевшее на спинке ее кресла. Но даже одетая по всем правилам приличия, она все равно выглядела вызывающе.

— Пойду попрощаюсь с твоей бабушкой, Тони. До свидания, Зу. Надеюсь, мы с вами очень скоро снова увидимся.

— Я тоже на это надеюсь, — ответила Зу.

6

Вскоре после этого Зу, извинившись — надо переодеться к ужину, — с каким-то смутным чувством покинула Тони. Никаких признаков пребывания в доме Мэта и Камиллы Зу не заметила, но ей приветливо улыбнулась Хэндзл.