Обретенный рай - Страница 17

— Привет, Нэн! Вижу, что ты такая же молодая и красивая, как всегда!

— А я вижу, что ты, как всегда, неисправимый льстец! Оставьте багаж здесь.

Последние слова предназначались Зу, которая, наблюдая за встречей бабушки и внука, непроизвольно взяла один из чемоданов.

— Этим займутся без вас. Входите в дом. Я подумала, что, до того как провожу вас в вашу комнату, вам захочется выпить чашечку чаю. Хотя я живу во Франции долгие годы и давно привыкла к французским обычаям, в душе, конечно же, осталась англичанкой. С французами я пью кофе, но наедине с собой предпочитаю чай. Его мне специально привозят из-за границы. Об этом заботится Мэт. Разумеется, здесь чай не такой, как дома, — тут совсем другая вода… Вы, наверное, уже заметили, я ужасная болтушка, — мило засмеявшись, закончила свою речь Хэндзл.

— Мне кажется, вам просто хочется с кем-нибудь поговорить по-английски, — предположила Зу.

— Безусловно, но я вообще очень люблю поболтать и не так уж соскучилась по родному языку, как вы могли подумать. Здесь проживает немало англичан, у нас сложился свой круг общения. Но, естественно, у меня имеются и друзья-французы. А вы, Зу, по-французски говорите?

— К великому сожалению, нет.

— Ну, я думаю, что за время вашего пребывания здесь вы освоите хотя бы самые необходимые в обиходе выражения. А вот Тони сделать это не удалось, он ужасно ленивый. Зато Мэт говорит по-французски, как настоящий француз. Вам раньше доводилось бывать в этой части Франции, Зу?

— Я никогда вообще не бывала во Франции.

— В самом деле? Когда видишь страну в первый раз, получаешь особенно много приятных впечатлений. Я даже вам позавидовала бы, если бы во мне самой не сохранилось восторженное отношение к Франции. Ужасно жалко, что с нами сейчас нет Мэта. Он бы вам показал Ле-Пэн и его окрестности.

Хэндзл по-свойски обняла Зу и повела ее в дом. Тони заковылял за ними.

— Здесь шотландское виски не очень-то в ходу. Кроме того, я дружу с людьми моего возраста, поэтому приезжают ко мне в основном гости пожилые, алкогольными напитками не увлекающиеся. Так что на выпивку, Тони, тебе рассчитывать нечего.

Тема эта снова всплыла за чаем. Столик с чайными принадлежностями выглядел на редкость по-домашнему. Он был уставлен кексами и пшеничными лепешками. Ввезла столик очень миловидная молодая француженка с темными глазами оленихи. Она сообщила, что умеет «немношка говорит английска».

— Да, мои дорогие, никто заранее ничего не знает, — думая о Мэте, промолвила Хэндзл. — Он может вдруг ни с того ни с сего взять да и появиться…

Зу не уловила ход мыслей Хэндзл и спросила:

— Кто это может вдруг появиться?

— Да Мэт. Он очень редко заранее извещает по почте или по телефону о своем приезде. Врывается в дом как ветер. Иногда по делам, а иногда просто по настроению. Мэт всегда решает свои дела только сам. Мне это нравится. Он очень обо мне заботится и доставляет только радости — с того момента, когда я узнала, что после перерыва в пятнадцать лет снова стану матерью. А Нерисса, мать Тони, была тем самым обязательным ребенком, которые, похоже, появляются у всех молодых родителей, как бы в подтверждение того, что они способны к деторождению. Полагаю, Мэт — мое дитя, ему я отдала всю полноту моей любви. Я отнюдь не хочу сказать, что мой муж был ему не очень хорошим отцом. Сын зачат на вершине нашей любви, и его рождение было огромным счастьем для нас обоих. Мне доставило бы большое удовольствие, если бы Мэт вдруг явился и повозил вас по разным местам. Что вам больше всего по душе: плавание на яхте, солнечные ванны, развлечения в ночных клубах? Наше побережье может удовлетворить самые разные вкусы. Вам нравятся средневековые замки? Чтобы их увидеть, не надо ехать Бог знает куда. А еще хорошо бы вам пересечь границу и хоть чуточку испытать судьбу в Монте-Карло. Чаще всего решать приходится не куда поехать, а что предпочесть. Так что я скрещиваю пальцы, чтобы вам повезло и чтобы Мэту пришло в голову приехать сюда. Теперь позвольте мне удалиться — хочу попросить Иветт нагреть побольше горячей воды.

— Если вы покажете, куда мне идти, я сама все найду, — вызвалась Зу.

— Серьезно, дорогая? Очень мило. Если сейчас Моники нет, вам лучше самой взять кувшин с горячей водой. Иветт прелестна, но иногда увлечется чем-нибудь и обо всем остальном забудет, к тому же по-английски она говорит недостаточно хорошо. Должна вам сказать, что Моника — истинное мое сокровище. Она и повар отличный, и экономка замечательная.

— Тоже мне «сокровище»! — презрительно прошипел Тони. — Ей с ее стариком Пьером уже давным-давно пора было бы сидеть на пенсии!

— Попридержи язык, Тони! — резко оборвала внука Хэндзл. — Нельзя так говорить о пожилых людях. Ты когда-нибудь сам состаришься, если, конечно, доживешь…

И в этих словах слышалось недовольство образом жизни Тони, его увлечением спиртным.

Голос Хэндзл стал гораздо мягче, когда она обратилась к Зу.

— Пьер — муж Моники. Он усердно ухаживает за садом и занимается множеством разных других дел по дому. Тони прав, они оба уже давно достигли пенсионного возраста. Верно и то, что, возможно, теперь они не так проворны, как в былые годы. Но эти люди мне бесконечно преданы. Они работают у меня Бог знает как давно. Мой дом стал их домом. И я себя спрашиваю — куда же им идти?

Бабушка, решила Зу, имела полное право осудить Тони. Отправившись за горячей водой, она подумала, что будет здорово, если вдруг объявится Мэт. Она с готовностью вызвалась передать поручение горничной из уважения к годам Хэндзл. Но на самом-то деле Зу воспользовалась подходящим предлогом, чтобы хоть несколько минут побыть одной и остудить свои разгоряченные мысли. Часть ее души надеялась, что Мэт все же приедет, а другая часть, более здравомыслящая, приходила в ужас от того, что же тогда будет.